Вратарь киевского "Динамо" Евгений Рудаков вторично был назван лучшим голкипером сезона и стал обладателем приза "Огонька". Потом были подсчитаны голоса журналистов в анкете еженедельника "Футбол - Хоккей": Евгений Рудаков - лучший футболист 1971 года!

- Прежде всего, Евгений, поздравляю вас. Думаю, к поздравлению присоединятся и все болельщики, на которых ваша игра в минувшем сезоне не могла не произвести впечатления.

- Знаете, откровенно говоря, я и польщен и удивлен. Не думал, что меня так отметят: вратарю ведь трудновато соревноваться с полевыми игроками, хотя бы уже потому, что вратарей в десять раз меньше. Согласитесь, шансы не равны. А кроме того, без остальных игроков команды вратарь не может стать лучшим. Это они создают на пути к воротам барьер За барьером, словно оберегая вратаря. И в "бой" он вступает лишь тогда, когда, так сказать, все иные средства защиты исчерпаны. Чем лучше играют ребята в поле, тем легче играется вратарю. Поэтому свою удачу я спешу сразу же разделить с коллективом киевского "Динамо".

Конечно, класс клуба зависит от мастерства каждого игрока. Клуб создают футболисты. Но и клуб, в свою очередь, создает игрока. Иные игроки, покинув по той или иной причине киевское "Динамо", теряли свое лицо. С другой стороны, я мог бы назвать многих футболистов, которые, придя к нам учениками, становились большими мастерами. Иными словами, я всем обязан своему клубу. Без киевского "Динамо" я не стал бы тем, кем стал. А ведь я когда-то не только любовался этой командой, но и... боялся ее. Вернее, испугался чести быть в ее составе, когда впервые получил приглашение.

- Почему "впервые"? Разве приглашений было несколько?

- Именно. Но чтобы понять, почему я сначала отказался, хочу рассказать, как начинал играть.

Родился в Москве, играл, как тысячи других мальчишек, в дворовой команде. Двор на двор, улица на улицу, район на район. Наша семья жила на улице Машиностроения. Тут было много любителей спорта, и оставаться в стороне, казалось, просто невозможно. Мой старший брат Юрий стал волейболистом первого разряда, сестра Тамара получила такой же разряд по баскетболу. Ну, а я ударился в футбол. Причем всегда играл с мальчишками, которые были старше меня. В поле меня не пускали: каждому хотелось самому повозиться, забить гол. Поэтому старшие ребята "загнали" меня в ворота, тем самым сделав за меня выбор на будущее.

Многие из моих товарищей уже так или иначе были связаны с клубом "Торпедо". Я тоже тянулся за ними, однако по возрасту еще не мог быть зачислен в юношескую команду. Пришлось ждать долгих полтора года. Все это время приходил на тренировки торпедовцев и потихоньку, нелегально, занимался с группой старших. Лишь в 1959 году, семнадцатилетним, был зачислен в юношескую команду и тут же получил место в дубле. Тренеры возлагали на меня надежды, но я даже не представлял, когда смогу попасть в основной состав. Вратарей - и хороших - тогда у автозаводцев хватало: Лазунов, Пеликанов, Денисенко, Глухотко. А играть хотелось до смерти. Вот и послушался Виктора Александровича Маслова, посоветовавшего поехать в какую-нибудь команду поскромней, где я быстро стану основным вратарем и поучусь "мужскому" футболу. Он именно так и выразился. Меня пригласил николаевский "Судостроитель", и я умчался на юг.

Дебютировал в Виннице. К тому времени я уже кое-что умел. Но едва стал во "взрослые" ворота - скис. Представляете, не знал, с чего начать! Хуже новичка. Потом все пошло нормально.


Помню, в 1962 году в Николаев перед началом чемпионата прибыли на тренировочный матч московские торпедовцы. Ох, и трудно играть против своих! И блеснуть хочется, и вроде бы как-то неловко бороться против товарищей, которых знал уже несколько лет... Играл скверно. Пропустил два гола - от Фалина и Сергеева.

В этом же году на меня обратили внимание динамовцы Киева. С приглашением от тренера В. Соловьева приехал в Николаев А. Идзковский. Я ужасно обрадовался и... испугался: смогу ли, имею ли я моральное право претендовать на ворота "Динамо"? Словом, отказался. Потом меня "атаковал" В. Терентьев. Снова отказался. Лишь после третьего, более настойчивого приглашения я понял, что ошибки нет, что в меня динамовцы действительно поверили. Так я оказался в Киеве и рад, что спортивная судьба обошлась со мной именно таким образом.

- Что было дальше?

- Поначалу пришлось играть за дубль. Это меня не смутило. Неважно, что я второй, важно, что играю в классной команде. Почему-то верил, что из меня получится вратарь. Но для этого пришлось много трудиться. По пять часов ежедневно - и с командой, и без нее. Даже зарядку проводил по-вратарски: ловил и ловил мяч, бесконечно, до... отвращения к нему. Но наступало утро, и я принуждал себя снова ловить и ловить... Много дал мне мастер нашего дела Антон Леонардович Идзковский. Уже на первом сборе он открыл мне глаза на то, что такое для вратаря физическая подготовка, как достигать высшей формы. Гонял беспощадно, до седьмого, нет, до восьмого пота, "ставил" мне технику. Спасибо ему за бесценную науку. Ну вот, пожалуй, и все: тренировался, стал основным вратарем "Динамо"...

- Вы говорите так, словно небо над вами все время было безоблачным. Возможно ли такое у вратарей?

- Доводилось испить горькую чашу и мне. Впервые это случилось в 1967 году в матче с московскими динамовцами. Игра была уже, по сути дела, выиграна - 2:1. Но в самом конце я ухитрился пропустить два мяча, на редкость обидных, и мы проиграли. До сих пор вспоминаю об этом с содроганием. В 1968 году я перенес тяжелую травму. Наконец, в 1970 году, когда сборная СССР в Колумбии завершала подготовку к чемпионату мира, в последнем тренировочном матче, за десять минут до конца, получил еще одну травму, которая могла стать последней в моей спортивной биографии, - перелом левого плеча с вывихом и разрывом связок. Мне сказали врачи - конец, возврата в ворота после такого быть не может. И в Мексику я прибыл уже в качестве зрителя. Впрочем, и тогда мне не повезло тоже.

- В каком смысле?

- И зрителем я тоже не стал, хотя хотел. Я почувствовал, что руководители команды вроде бы махнули на ме-oня рукой. Ребята оказались намного внимательнее. Скверно было на душе. Вскипела злость. "Нет, - думаю, - еще поиграю!" Попросил, чтобы меня из Мексики поскорее отправили домой. Лечился, надо сказать, упорнейшим образом, превозмогая страшную боль.

- Во что вы верите как вратарь?

- Главное - труд. Истина прописная, но ее нужно повторять неустанно, особенно для молодых. Второе - самоотверженность. Она должна проявляться не только в матчах и не только в острых ситуациях. Решительно во всем, каждый день - в занятиях, в матчах.

Некоторые думают, что подготовка к матчу осуществляется непосредственно перед ним, когда тренер дает план. Я готовлюсь к матчу неделю. Думаю о предстоящей встрече, вспоминаю особенности игроков противника и составляю собственный план. Например, перед матчем со спартаковцами в годы, когда они с нами конкурировали, напоминал себе, что Осянин любит и умеет ударить, сразу, издали, значит, чуть только мяч у него в ногах, я уже должен быть готов к броску или прыжку. От Хусаинова же я всегда жду коварства в штрафной площади - то ли прострела, то ли резкого удара из-под ноги защитника. Следовательно, надо быть готовым к перехвату, к броску в ноги.

Наконец, о стиле игры. Мне кажется, вратарь должен выбрать для себя эталон игры. Для меня таким эталоном является игра Льва Яшина и англичанина Бенкса. У первого я учился выбору места в воротах и действиям в их прямоугольнике. У Бенкса считаю лучшей технику ловли мяча, казалось бы, простую, непритязательную, но вместе с тем надежную, мягкую. Не знаю, удалось ли мне повторить то, что считаю лучшим, но я старался. Пожалуй, в вычурности, в нарочитости, в излишнем артистизме меня нельзя упрекнуть. Суть вратарского мастерства - в простоте, в экономности движений, в надежности.

М. МИХАЙЛОВ. Еженедельник "Футбол-Хоккей", 1972 г.